Nickelback – Sex


Ian Somerhalder
Мое имя выговорить несложно - Максимилиан (Макс) Ренар. Мне уже 30 лет. Я Эрот – бог любви и страсти в греческом пантеоне, поэтому моя жизнь не так проста. Хотя, мне нравится в этом мире скорость, женщины, недвижимость и я стремлюсь открыть свой бизнес.
Я умею подчинять чужую волю – путем внушения любви и сексуального влечения, обладаю дьявольским обаянием, а еще весьма неплохо у меня подвешен язык..

Говорят, судьба даёт каждому право на второй шанс. Лично я смутно верил в такую перспективу, в особенности, если все 16 лет своей  сознательной жизни я был, мягко говоря, - неудачником. Аутсайдером  на школьной скамье. Большинство моих одноклассников даже не замечали меня, не говоря о том, чтобы иметь хоть малейшее представление кто я такой. С командой по футболу у меня не сложилось из-за слабого здоровья, врожденный порок сердца  перекрыл дорогу мне для многих занятий, ещё в детстве отставляя вечно болеющему мальчику - самые скучные развлечения. Пока нормальные дети резвились на улице со своими сверстниками - я играл в шахматы и читал. Книги стали моими лучшими друзьями, не скажу, что мне это слишком нравилось, но других вариантов у меня не было.  Я зачитывался рассказами о древних богах и героях, в тайне завидуя тем, кто имел родство с ними. Иногда, когда я не мог заснуть,  я представлял себя сыном могучего Зевса или Ареса. О том, как внезапно обретаю способности, и моя жизнь поворачивается на 180 градусов. Но этого не происходило, ещё сильнее увлекая меня в мир книг. С девушками мне не везло, в лучшем случае все заканчивалось неизменной фразой « извини, но мы можем быть только друзьями» и благополучно забывала обо мне. Будто меня и не существовало вовсе, в прочем, так оно и было. Вскоре, мое отчаяние быть замеченным, дошло до крайней степени, и я устроил в школе пожар, после чего был исключен, и родителям пришлось искать для меня новую школу в другом городе. Переезд не был болезненным, тем более что родителей, успешных на то время архитекторов-реконструкторов, давно приглашали в Сан-Франциско. Так я оказался в новой школе. Мой первый день, по иронии судьбы, перепал на моё шестнадцатилетние. Не скажу, что сильно хотел его отмечать или вообще куда-либо идти, старую память тяжело выбить из головы. Но вместо привычного статуса невидимки - я оказался в центре внимания. Это какая-то шутка думал я возвращаясь домой,  но ещё большее удивление ждало меня впереди. Когда я вернулся, родители сидели на диване и о чем-то оживлённо спорили, заметив меня - они притихли. Мать открыла книгу и протянула ее  мне, ту самую, что в детстве я зачитывал до дыр и знал каждую страницу наизусть. А затем выдавила сухое « - Ты инкарнация Эрота». Большей чуши от них мне не доводилось слышать. Рассказы о падших богах, необходимости найти путь на Олимп, не думал, что маразм настигнет их до сорока лет. Я отказывался их слышать, а жаль. Это бы многое мне прояснило. И, возможно, я бы не наделал столько ошибок, но родители предпочли больше не возвращаться к этому разговору, сколько раз я не просил. Кратко говоря о том, как сложилась моя жизнь до выпуска - я стал популярен. Женщины/девушки всех возрастов теряли над собой контроль, общаясь со мной, и признаться - я этим пользовался. Я упивался этой властью. Игрался с чужими сердцами, поражаясь как некоторые мои наспех сказанные слова сбывались. Так я сломал жизнь футбольному капитану, кажется, он до сих пор страдает от любви к статуе. А ведь все началось глупо, из-за обыкновенной потасовки. Я был так зол, что слал на него проклятья, даже не задумываясь, как мои слова могут обернуться. Я вспомнил миф о Пигмалионе, и мне показалось забавным, если бы и он так же мучился.  Видимо, вместе с божественными генами ко мне передалось и скверное чувство юмора. Не зря же Эрот во всех мифах представлен тем ещё проказником, и я подтверждал эту славу,  как только мог.  Да и кто мне мог запретить? После школы я поступил в университет, где изучал финансы и кредит. Эта специальность казалась достойным оплотом для моих способностей, но очень скоро цифры стали поперёк горла. Я хотел общения, живого. Проворачивать сделки и просто получать удовольствие от продаж. Так я попал в сферу недвижимости.  Мои клиенты были в основном женщины, и развести их на крупную сумму не составляло труда, достаточно было включить обаяние. Они даже не слушали, что я говорил, мысленно дорисовывая образы в своей голове. Случайный взгляд, прикосновение - но на этом все и заканчивалось. Я уходил с чеком на кругленькую сумму, а они - иллюзиями о том, что могло быть. К счастью, моего благоразумия хватило не спать с ними, иначе бы проблем резко прибавилось. Да и к чему мне это, я хоть и был сволочью, но принципы все же сохранил. Я гордился тем, что не мешал личную жизнь с работой, но единожды мне все же пришлось уступить. Это было полгода назад, моими услугами воспользовалась пара, подыскивающая себе жилье. Пустяковое дело, привычное до оскомины, но тогда я просто не мог найти себе места. Незнакомка очаровала меня, все нутро, словно превращалось в раскаленный металл, стекая по моим венам. Я впервые слышал гул своего сердца, настолько отчётливо, превращаясь в назойливый  бой старых часов, где-то в моей голове. Все попытки держать себя в руках, не давали должного результата, благо механическая память сделала все за меня, выдавая заученные фразы. Со стороны встреча прошла вполне удачно, клиенты остались довольны, но я-то знал, насколько все было иначе. Эта женщина должна была в скором времени выйти замуж, и едва этот фактор был для меня помехой, меня останавливало другое. То, что я не испытывал такого влечения со времён школы, когда ещё был невидимкой в глазах окружающих. Даже нет, я не испытывал таких чувств. Больше чем влюбленность, любовь. Мне потребовалось ещё одна встреча, чтобы понять кто она такая. Психея. Супруга  бога сокрытого во мне. Я читал когда-то этот миф, но он казался мне абсурдным, что сказать нет более прискорбного зрелища, чем бог любви, который в неё не верит. Милана - имя женщины лишившей меня покоя. Я старался забыть, выкинуть ее из головы. Эта встреча портила все мои планы, уж я-то явно не собирался строить серьёзные отношения. Вместо этого, я повторил подвиг своего прототипа, украв возлюбленную перед алтарем. Люди в такой ситуации должны чувствовать себя гладко, а для меня это было упоением. Она моя, вся без остатка. Разве можно было украсть чью-то душу? Привязать к себе, словно собаку, посаженную на цепь. Нет. Заполнившая мой разум и сердце, не смогла заставить меня быть верным. Я корил себя, злился, старался превозмочь, но силы воли было либо недостаточно, либо нечто сильнее меня толкало на эти поступки. Более того, угрызение совести было лишь на первых парах. Я делал это почти открыто, напрямую отвечал на вопрос, хоть где-то был честен. Разве бог любви может быть верным? Она должна была понимать, что связалась не с тем,  что плотские развлечения и интрижки не могут изменить тот факт, что сердце принадлежало только ей. Я любил женщин. Всех. Но не так как ее.
Немного о характере:
Корыстен и свободолюбив. Не считает нужным оправдываться или извиняться. Самодоволен и непредсказуем, живя по своим собственным, непонятным для окружающих принципам.  Умен и изворотлив. Его крайне сложно пробить на ревность, но если удалось, слетает с катушек. Он вечно одержим какими-то идеями, уходя в них с головой. К критике относится с иронией, просто не способен ее воспринимать (дурак - да как скажешь,  предатель - ты угадала, детка).  Манипулятор, прекрасно играющий на эмоциях, делая это исключительно в рамках работы, для достижения конкретных целей, но не скрывает своё удовольствие от процесса.  Для него не существует понятия нельзя или неправильно, если же это мешает его делу (которое он любит) то сам определяет что лишнее и требует исключения. Легок в общении, но сложен характером, при тесном контакте. Он не идёт на уступки, не меняет своих решений и не даёт обещаний. Заставить его уступить - все равно, что Сизифов труд - пустая трата времени. Но если каким-то образом Вы получили благосклонность Эрота, он ни за что Вас не отпустит и постарается сделать комфортным Ваше существование (в рамках не противоречащих его натуре).  Что касается  чужих ошибках – их он не прощает. Мстит. Не остановиться пока не уничтожит обидчика, после чего какое-то время испытывает сомнения по поводу целесообразности поступка и меры наказания. Есть ли у потомка Эрота совесть? есть, но она часто задушена более весомыми аргументами.
Цитатa об Максе (Эроте):
- Я лучше буду иметь тысячу врагов, чем одного такого союзника.

Как нас нашли:сказали старые знакомые.
Связь:694002101

пост

Рвать, раздирать в клочья, сжимать в тиски и кричать, орать что есть силы, срывая голос в надежде выдрать всю мерзкую, ноющую, разъевшую открытую рану, боль, которая раз за разом запускала по новому кругу воспоминания, в которых все перечеркнул лишь один миг, один взгляд. Его достаточно чтобы оставить клеймо, вырезать кинжалом на теле, одно лишь слово «предательство». Единственная вещь, которую Фобос не готов простить, не собирался прощать и не терпел. Особенно если это касалось близких, нет дорогих ему людей. Которые значили в его жизни много, достаточно много чтобы быть готовым умереть за одного из них, не разбирая причины, не спрашивая зачем, не думая, не жалея. От таких людей, кому больше всего доверяешь, просто не ждешь ножа в спину, даже мысль о подобном всячески пресекается задолго до ее формирования. И когда такое происходит, возникает некая заторможенность, смятение, ты просто не знаешь, как поступить, нет, ты даже не осознаешь в полной мере того, что сейчас произошло. Закрывая глаза, прислонившись спиной к холодной стене, дабы отдышаться,  дабы хоть что-то для себя прояснить, успокоится. Но вместо этого вновь и вновь перед глазами возникает образ потных тел сливающихся в агонии страсти, стоны, крики и едва уловимый шепот, слетающийся с губ той, что когда-то в порыве страсти выкрикивала его имя, сейчас он был оттеснен, вычеркнут из собственной жизни. Ему нашли замену, которая едва ли стала лучше оригинала. Любовники, что так эгоистично купались в яростном исступлении, даже не позаботились о том, что их кто-то может увидеть, особенно если это будет он. Больно до смеха,  смеха от собственной ничтожности, безвольности в этой ситуации. И резкого падения, падения в собственных глазах,  позволив вытереть об себя ноги. Сделав половой тряпкой. Злость, накопленная веками вот-вот, готова была вырваться наружу. Терпение лопнуло. Чувство собственного достоинства взяло, наконец, верх над эмоциями, в миг, пресекая малейшее их появление. Засунув так глубоко, насколько это только возможно.  Собственное высокомерие, бушующее в мужчине, не могло позволить им и дальше окунать его в грязь. Никто больше, никто не посмеет этого сделать. А если рискнет, он уничтожит их прежде, чем они даже подумают об этом. В какой-то момент хотелось даже аплодировать  Апате и Деймосу, за столь блестящее представление, за ту наглость, за ту дерзость, за ту черту пересекнув которую они подписали себе смертный приговор. Больно, но, пожалуй, не настолько, чтобы опускать руки как это делал раньше. Пришло время раз и навсегда расставить все фигуры по местам. Как собак, кнутом и пряником, приручить, показать, где их место. Открыв глаза, Фобос, шепотом для себя повторил – как собак. Их место. -  и с этими словами переместился в гостиничный номер, где обитал его брат. Решив, что работу по исправлению мелочных, похотливых  уродов, начнет именно с него. Глубокий вздох, прожигая легкие, застыл комом на выдохе. Пустой взгляд скользил по гостиничной обстановке, без особого энтузиазма пытаясь за что-то зацепиться. Ожидание только распаляло личных демонов, засевших  настолько глубоко в голове мужчины, минуты тянулись слишком долго, как будто специально, устраивая проверку на прочность его нервам.  В обычные дни, он бы не предал этому значения, но сейчас даже такая мелочь была способна вывести из себя, до ныне невозмутимого Бога, вызывая жгучее желание уничтожить все, что попадалось на его пути. Но в место этого, лишь гулкий хруст костяшек пальцев. Один за другим, тихо так…хруст, еще один, эхом подхваченный в кромешной тьме комнаты, в которой находился Фобос. Так  громко, что думать было невозможно. Чужие голоса, сотни тысяч голосов, из которых невозможно выделить ни одного, ни одного слова нашептанного ими, только гул, нарастающий с каждой секундой невыносимый гул, разрывающий барабанные перепонки. Где-то позади, послышались шаги, такие ровные, уверенно приближающиеся к двери, за которой скрывался бог. Все ближе, вновь перехватило дыхание, но уже в предвкушении, в неком сладостном волнении, от которого начинает закипать кровь, адреналин скользит по венам, вызывая болезненную их пульсацию. Мимические мышцы дрогнули, вырезая на губах животный оскал. Все ближе…звон ключей, щелчок замка, дверь открывается. Но Фобос не спешит, дожидаясь пока хозяин приблизиться. Вот он уже в той же комнате, мужчина медленно встал с кресла, поворачиваясь к брату, срезая дистанцию, приближаясь практически впритык и неотрывно смотря в глаза. Никаких вопросов никаких ответов, ничего, лишь эта мерзкая тишина, терзающая тишина, ненавистная, давящая. Внезапно в голове все смолкло, прояснился ум, даже стало как-то легче что ли. Все улеглось, вновь пришло на выручку хвалебное спокойствие и безропотность. Нет. Уже даже не больно. Рывок и молниеносный удар в поддых,  возможно мужчина в какой-то степени не рассчитал силу его, сделав на порядок сильнее рассчитанного, но и этот результат удовлетворил бога. Как только тот согнулся, мужчина, слегка  обнимая, удерживая тем самым Деймоса, наклонился к нему и прошептал едва слышно - что случилось? Неужели больно?- едкая усмешка, повернувшись, нанес новый удар локтем, по шейным позвонкам, а после и вовсе заломив, заставляя лечь на пол, наступив ногой на его спину, Фобос присел, склоняясь над мужчиной. -   А теперь поговорим.  Понравилось спать с моей женой? – глупый, судорожный смех, выдающий все напряжение его обладателя, за которым можно было уловить едва заметные нотки досады, утопающие среди прочего ансамбля злости, ревности и обиды. И больше ничего...пусто...