«Свет рождается и умирает, темнота просто есть. Темнота есть бессмертие». © Ошо. Книга Тайн


Mads Mikkelsen
Мое имя выговорить несложно - Константин Рудольф Кроу. Мне уже 43 года. Я Эреб, бог мрака из древнегреческого пантеона, поэтому моя жизнь не так проста. Хотя, мне нравится в этом мире наличие темных уголков в городах людей и их душах, так что я стремлюсь отыскать как можно больше богов и вернуть былое могущество.
Я умею поглощать любой свет, оживлять темноту, подпитываться от нехороших человеческих мыслей и манипулировать тенями, а еще весьма неплохо рисую, жарю стейки и блефую в покере.

Мальчик как мальчик был, семья как семья. Была. Разве что мать, Лиза, родила его очень рано, едва ей исполнилось семнадцать, так что врачи, в том числе и психологи, сходились на одном – Константин был тихим и достаточно слабым физически именно по причине её ранней беременности. Но если это кого и волновало, то только не ребенка: в большинстве своем он лежал почти не шевелясь, потом мог часами молча строить что-то из кубиков, хотя говорить умел не хуже сверстников. Добиться, чтобы он переключил внимание на кого-то ещё со своего внутреннего мира, где и предпочитал мальчик скрываться все годы, было практически невозможно – даже если разломать или порвать игрушку перед ним, отобрать всё из рук или же начать кричать, то реакции не следовало в девяноста процентах случаев. Так, в очередной раз не получив ничего от сына, горе-папаша назвал ребенка «дауном» и ушел в один прекрасный день, однако ничего Константина даже не задело, он продолжал рисовать черных бесформенных монстров в блокноте. Да, черный и остается его любимым цветом. А с возрастом у Константина его отчуждённость только прогрессировала, пусть для матери это и было сущим подарком – вместо поздних прогулок он предпочитал сидеть и читать, а составлять ему компанию не было нужды, в нём жил неясная привязанность к одиночеству

В школе проблемы были более чем предсказуемы. Он мог бы блистать незаурядным складом ума и хорошими аналитическими способностями, но не лез на интеллектуальный Олимп, как и привык никуда не влезать. Неприятности, если хотели, находили его сами – не раз он являлся домой побитым одноклассниками, однако и это ничуть его не беспокоило. Постепенно все издевательства сходили на нет, разве что за спиной постоянно шептались, мол, «Этот Кроу – настоящий псих». И, разумеется, это тоже прошло мимо его восприятия. Убеждённый флегматизм и отсутствие всякого интереса жизни закрепились прочнее всего в его характере, наряду с впечатляющей непритязательностью в обстановке и пище. Таких называют святыми, мучениками, но Константин внушал трепет иного рода – мало кто оставался равнодушным перед недвижимым каменным изваянием с жутко черными прозорливыми глазами.

В последний раз его попытался избить подвыпивший сосед по шкафчику в раздевалке. Шестнадцать лет, бушующие гормоны и девчонки, которые стали гораздо привлекательнее и перед которыми теперь необходимо доказывать, какой из подросших и подкачавшихся самцов тут альфа. Только в этот раз драка была с другим исходом – что-то невидимое на первый взгляд попросту начало душить истязателя, который щедро размалевывал в красный лицо Кроу. Он отделался ссадинами и кровью, хлеставшей из носа, а вот противник скончался на месте с явными следами пальцев на шее. Случайные свидетели потасовки в один голос утверждали, что никто не мог сделать такое… Лиза Кроу, не выдержав, покончила с собой спустя четыре дня после произошедшего.

Ему уже это и было нужно – он остался один, пусть служба опеки и определила его до совершеннолетия к отцу, но тому дела до него было не больше, чем до австралийских кенгуру. Тогда же он впервые «выпил» свет – настольная лампа так больше и не зажглась, хотя была полностью исправна. Попав уже после школы в Нью-Йорк, в музей Метрополитен, Константин увлекся древнегреческой мифологией и там же нашёл всему обоснование. Более того – стал практически одержим мыслью о том, что он бог, так что способностям уделял огромное внимание, и, как показала практика, не зря. Начав маленький бизнес, он смог сделать его большим не без сверхъестественного вмешательства – оказалось, может, и смешно, но даже дядьки с животами и толстыми кошельками боялись чего-то страшного, что живет в темноте. Пожалуй, появление яхт и машин сделало его чуть более высокомерным, ведь мнения отныне было два, его и неправильное. Правда, и себе он старается не изменять, сохраняя сердце и лицо из белесого мрамора. Какая разница ему до других и их поступков, если он – сама тьма? Он сам будет решать, сам судить и делать, лишь изредка тишину.

Как нас нашли: новые форумы
Связь: 673968707

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.