Все убийственно скучны, — говорила она смеясь. — Терпимы только те, которые мне нравятся, и только потому, что мне нравятся.


evan rachel wood
Мое имя выговорить несложно - Эстер Абернети. Мне уже 25 лет. Я Персефона из греческого пантеона, поэтому моя жизнь не так проста. Хотя, мне нравится в этом мире искусство и я стремлюсь внести в него хоть какой-то вклад.
Я умею управлять растениями и обращать в них людей, а еще весьма неплохо разбираюсь в истории и антиквариате.

Эстер Абернети никогда не отличалась покладистым характером. Родившись в семье далеко не бедной и при том преуспевающей, с каждым годом, пускай и бывали черные полосы, процветавшей, она с рождения была окружена вещами роскошными, и воспринимала это как данное. Пожалуй, она даже считала, что именно так и живут все семьи. Максимилиан Абернети, ни много, ни мало, был владельцем аукционного дома, не "Кристис", конечно, но тем не менее, вот уже третье поколение их семьи прилагало все усилия для процветания этого дома. Мария Абернети, в девичестве Мартин, была флористкой, держала небольшой магазинчик, недалеко от центра Сан-Франциско, и совсем не интересовалась бизнессом мужа, отдавая себя полностью семье, дочери и роскошному саду. Эстер всегда казалось, что ее мать самая настоящая волшебница, как же еще объяснить, что ей удалось воспроизвести настоящий Эдем во дворе их дома, цветы в их доме были всегда и везде, даже само ее дество было пропитано ароматами азалии и гиацинтов, но тем не менее никакое чудо так и не смогло спасти Марию от столь банальной и ужасной вещи, как рак. Эстер попращалась с матерью, так толком и не познакомившись с ней. Ей было 7 и она даже не могла толком понять, что именно произошло с мамой, и почему уже который месяц отец так бледен и так редко появляется дома, оставшись на полное попечения вечно занятого отца, в рукаве которого против всех просьб почитать на ночь и прогуляться по парку после школе был лишь один козырь - подарки, Эстер оставалось пользоваться этим в полную меру. Сам того не понимаю, Макс воспитал из дочери ничто иное как очередное капризное, хоть и с хорошенькой мордашкой существо, вечное дитя. Инфантильность Эстер порой достигала почти гротескных масштабов, из бизнесс-школы в Лондоне, в которую, подчинившись модному веянию, отправил Эсти отец, ее отчисляли дважды, объяснить всю необходимость получения надежного образования, которую девушка искренне не понимала, Максу так и не удалось. По крайней мере до тех пор, пока Эстер не поняла, что чувствует удивительную тягу к семейному делу, правда как раз именно в этом возрасте, она начала замечать за собой крайне странные вещи, пытаясь отвлечься и игнорировать их, девушка с головой ушла в изучения истории искусства, чем не мало шокировала отца. Три года спустя, как раз, когда мисс Абернети проходила практику в Лувре, пришла очередь Максимилиана повергать в шок дочь. Свадьба. Чужая женщина, раздающая указания на право и налево в ее доме. Все это раздражало юную и импульсивную Эсти так сильно, что никакого участия в подготовке она не принимала, более того, старалась проводить дома как можно меньше времени. 31 июля Кора Картер официально стала частью семьи Абернети, а Эстер переехала к молодому, но подающему надежды журналисту, правда роман продлился не долго, ровно до тех пор, пока юная мисс не поняла, что помимо хорошего образования, из модной британской частной школы, молодой человек еще и вынес неподдельный интерес к не менее молодым мальчикам. Эстер пришлось вернутся в отчий дом, сохраняя в общении с мачехой положение холодного нейтралитета, пока у Максимилиана неожиданно для всех не случился разрыв аневризмы. Эстер была в шоке, к такому она не была готова даже частично, а самое ужасное, это не просто вырывало ее из зоны комфорта, но еще и окунало в то, что она ненавидела больше всего - бумажную волокиту и то, что принято называть "взрослой жизнью".

Как нас нашли: lyl
Связь:
скайп - vertynskaya

пост

Офелия не успела ничего толком обдумать, как они остались наедине. Теперь это было еще хуже, чем находиться в обществе назойливых родственников, пять минут назад, она желала, что бы они исчезли, но теперь отдала бы все, что бы вернуться в балаган посреди сада Мэнора.
Она любила море, но сейчас даже этот пейзаж ее не радовал. Ей говорить не хотелось, и вообще ничего не хотелось. Голова немного кружилась, мысли путались, а Нотт все говорил. Малфой старалась не смотреть на мужчину, упорно, будто пытаясь что-то разглядеть, всматриваясь в горизонт, зачем-то пытаясь определить, где они находятся. Сначала, ей показалось, что это Корнуолл, и она сразу вспомнила, как они с Кассандрой часто бродили по берегу, иногда пытаясь найти русалок, правда ни разу так и не нашли, нужно было догадаться, что Рейгар врал.
Она не знала, прерывает ли его, или он уже закончил говорить, все его слова доходили до нее лишь обрывками, но этого было достаточно, чтобы понимать, о чем идет речь.
- Я тоже, - пересохшими губами тихо произнесла девушка,- Я тоже тебя люблю
Наверно, после таких признаний обычно следуют счастливые объятья, поцелуя или что-то в этом роде. Но вместо всего этого, она только наконец оборачиваясь сделала шаг назад, смотреть в глаза было до невозможности трудно, поэтому Офелия предпочла отрешенно уставиться в пустоту чуть левее лица Нотта. Все же не стоило ей этого говорить. Нет, не так. Это Кантанкерусу не стоило приходить сегодня. По крайней мере затем, зачем от пришел.
Неожиданный порыв соленого ветра заставил ее убрать волосы с лица, хотя ей так не хотелось делать лишних движений. Она почувствовала прикосновение его рук, и хотела было снова отойти, но не могла.
Это было нечестно. Нечестно по отношению к нему, но еще больше, на ее взгляд, по отношению к ней. Она должна была что-то ответить, но язык не поворачивался, наверно, она поступала жестоко, но ей казалось, что это правильно. Элии никогда не казалось, что она она относится к тем, кто всегда держит свои эмоции под холодным контролем, и это было просто нелепо, что с единственным человек, с которым она хотела бы быть, она чувствовал себя настолько зажатой. Причину она знала. Рассудок подсказывал ей, что у них просто нет будущего, а если и есть, то лишенное всякого спокойствия, не об этом она мечтала всю жизнь, думая о том, какую она хочет семью. И меньше всего она хотела бы воспитывать детей и жить сама с тем чувством постоянного беспокойства, которое сопровождало ее с тех пор, как она познакомилась с Ноттом.
Единственный выбор который перед ней стоял, это вслушаться ли в его доводы, или отмахнуться.
- Я не могу, Кантанкерус - еще тише проговорила Малфой,- Я не могу
Офелия прерывисто выдохнула, ей не хотелось ничего объяснять, но оставлять его без них, было еще хуже.
- Прости, но... Я так не могу. Жить, как ты. Так не должно быть, - она отрицательно покачала головой, наконец поднимая на него глаза,- Ты ведь понимаешь, что все это...Не для твоего... стиля жизни. Я тебя люблю, но себя я люблю больше, и не готова каждый раз, когда ты идешь на свои...задания проводить бессонные ночи, проливая слеза и гадая убьют тебя сегодня, или все же завтра